Почти в каждом городе и посёлке есть улица Центральная. В одном из бамовских посёлков тоже есть улица с таким названием. На её окраине, утопая летом в зелени, а зимой укрывшись глубоким снегом, стоит довольно неприметный старый домик. Многих жильцов повидал он на своём веку, а одними из первых, кто в нём поселился, была семья Нестора Ивановича Сидоревича, ветерана партизанского движения, оставившего «автограф» на стене рейхстага. 
 
 МИРОВОЙ ПОЖАР 
 Родился Нестор Иванович в селе под Брест-Литовском в 1909 году. Жизнь его семьи была нелёгкой, но относительно спокойной: «жили как жили». Мирные малограмотные земледельцы, живущие на западных задворках империи, и не гадали, что их малая Родина находится вблизи «разлома» политических интересов европейских монархов. Война ворвалась в Полесье уже в 1914-м, когда маленькому Нестору было всего 5 лет. Волны Германской войны, как тогда называли Первую Мировую, прокатывались через село раз за разом: местность занимали то русские, то австро-венгры. Ни о каком хозяйстве при такой «жизни» говорить и не приходилось, а и без того бедное семейство Сидоревичей кое-как сводило концы с концами. 


 Надежды, связанные с революцией, также недолго радовали сельчан: сначала Полесье заняли германцы, а затем Западную Белоруссию и вовсе оккупировали поляки. На том военное лихолетье в селе и закончилось. На дворе стоял 1920 год, а нашему герою едва исполнилось 11 лет. Германцы, петлюровцы, белые, поляки… Крестьяне прежде всего живут землёю и заботятся об урожае, от которого зависит их благополучие, а в те годы – и сама жизнь. Сидоревичи продолжали возделывать свою землю, принадлежащую теперь уже не помещикам и землевладельцам, а польским панам. Тоталитарный режим, бытовавший в Польше в 1920-1930 годы, воспринимал русскоязычное население как людей второго сорта. Тем не менее, Нестору Ивановичу удалось вступить в польскую армию. Честные и справедливые люди находятся во все времена и при любых режимах. Отыскались такие и среди польских офицеров. Они оценили ответственного и смекалистого Сидоревича, и, несмотря на происхождение, даже продвинули по службе. 

 
 «НАКОНЕЦ-ТО ДОЖДАЛИСЬ!» 
 1939 год. Пользуясь хаосом новой европейской войны, Советское руководство решается освободить некогда захваченные Польшей земли западных Украины и Белоруссии. На просёлочных дорогах и городских площадях растянулись колонны красноармейцев и военной техники с красными звёздами на броне. «Наши идут! Наконец-то дождались!» - радовался трудовой народ этих регионов. При этом все, кто так или иначе был чужд социализму или был запятнан сотрудничеством с рухнувшим польским режимом, старались тем или иным способом сбежать, укрыться, затеряться во временной неразберихе. Как бывший унтер-офицер польских войск, Нестор Иванович поспешил сорвать погоны и избавиться от документов. Дальнейшее развитие событий показало мудрость принятого решения: советская власть отпустила рядовой состав по домам, при этом арестовав многих офицеров. Так Сидоревич вновь вернулся к сохе. 

 
 Жизнь при Советах стала не в пример лучше прежней, польской, кроме которой молодёжь тех мест ничего и не знала. Рабоче-крестьянская власть действовала в интересах трудового большинства, дела на селе, пусть и подвергнутом коллективизации, пошли хорошо. Народ вздохнул с облегчением. С запада же доносились раскаты разыгравшейся военной бури: страна за страной обрушивались под натиском фашизма. Война громыхала в Европе. Но разве услышишь этот грохот, когда с каждым днём живётся всё лучше?! 

 
 ПЕРЕДНИЙ КРАЙ 
 Но события развиваются своим чередом, хотим мы того или нет. Внезапный и первый удар самой страшной войны человечества был нанесён по границе СССР утром 22 июня 1941-го, когда Нестору Ивановичу исполнилось 32 года. Пинский район Брестской области, где располагалось село, в котором жила семья Сидоревичей, был занят противником с такой скоростью, что население толком не смогло осознать произошедшее.

Как ни странно, особого волнения по поводу оккупации в первые дни войны не было: все знали о наступательной доктрине Красной армии и помнили слова песни «Если завтра война»: 
 
 Мы войны не хотим, но себя защитим – 
 Оборону крепим мы недаром. 
 И на вражьей земле мы врага разгромим 
 Малой кровью, могучим ударом! 

 Когда же фашисты дошли до Минска и Киева, стало ясно: война ожидается долгая и тяжёлая. На подконтрольных врагу территориях формировались партизанские отряды. Патриоты и коммунисты уходили в подполье. Нестор Иванович знал об этом и помогал партизанам: выступал в качестве проводника, укрывал бойцов в своём доме, снабжал отряды продуктами. Но со временем поддерживать патриотов становилось всё сложнее и опаснее: не заботясь о самом выживании крестьян, фашисты обчищали хозяйства до последнего зёрнышка и всё зорче присматривались к сельчанам на предмет связи с партизанами. Сидоревич понимал, что рано или поздно оккупанты доберутся и до него. Поэтому он решил действовать первым. Когда один из немцев хозяйничал в сарае, Нестор Иванович оглушил второго привязанной на верёвочке гирькой для весов и скрылся в лесу. 

 
 ФРОНТ БЕЗ ТЫЛА 
 Партизаны приняли Сидоревича охотно: они помнили оказанную им не раз помощь. Но поскольку деятельность партизанских отрядов курировалась НКВД, это накладывало отпечаток на жизнь лесных воинов. Представители ведомства негласно следили за бойцами и брали на карандаш тех, кто не горел желанием идти в самое пекло. Нестор Иванович быстро разобрался в этой практике и поэтому всегда делал шаг вперёд, когда речь шла о рейдах и вылазках. В отряде он овладел специальностью сапёра и минёра. Из трофейных боеприпасов, оружия и подручных средств умельцы создавали целые арсеналы. Одним из таких мастеров был и Нестор Иванович. Проявлять смекалку зачастую приходилось в боевых условиях: во время рейдов он разминировал проходы для бойцов, чтобы партизаны могли незаметно преодолевать минные поля и вновь укрываться в лесу. 

 
 Партизанское движение Брестской области с первых дней своего существования показало себя как наиболее эффективное и героическое. Под его внезапными и непрекращающимися ударами фашистские войска и техника таяли в собственном же тылу. Борьба с народным сопротивлением сковывала громадные силы противника, оттягивая их от передовой. 
 
 НА БЕРЛИН! 
 Спустя долгие годы подпольной войны партизаны наконец смогли «встать в полный рост»: в 1944-м до Бреста дошла Красная армия. Большинство партизан вступило в ряды регулярных войск и продолжило освобождать родную землю – только теперь уже бок о бок с красноармейцами и пользуясь всей поддержкой советского народа, денно и нощно трудившегося в тылу во имя победы. 

 
 Нестор Иванович был принят рядовым сапёром. Он безмерно гордился, что его приняли в гвардию. Бесстрашного и отчаянного бойца Сидоревича вскоре наградили знаком «Отличны минёр». К фронтовой жизни Нестор Иванович приноровился по-своему.Перед боем он никогда не пил наркомовские 100 грамм, поскольку не раз был свидетелем того, как захмелевшие солдаты терялись в боевой обстановке или же, напротив, очертя голову лезли на верную смерть: пьяному, как известно, море по колено. Свою «порцию» Нестор Иванович всегда приберегал «на потом». 

 
 Усилиями Советского народа война неизбежно катилась обратно – туда, где в больном воображении кровожадных авантюристов родилась идея о мировом господстве. В составе Красной армии Нестор Сидоревич освобождал Польшу и дошёл «до самых вражеских ворот». 
 
Войска, как известно, - это дисциплина и порядок. Поэтому, начиная с 1944 года боевые подвиги Нестора Ивановича стали подробно документироваться командирами и комиссарами, которые неоднократно представляли сапёра к наградам. Итак, почитаем рукописные строки наградных листов. «Тов. Сидоревич в наступательных боях в районе деревни Брюнкен 12-13 марта 1945 года под ружейно-пулемётным огнём противника минировал важные участки дорог, поставил 12 противотанковых мин, на которых подорвался вражеский танк. В период наступления наших частей под огнём противника с большим мастерством разминировал дорогу и дал возможность продвигаться вперёд нашим танкам. При отражении контратаки противника огнём из личного оружия уничтожил 10 немецких солдат». За этот подвиг Нестор Иванович был удостоен ордена Славы. Спустя чуть более месяца Сидоревича представляют к ордену Отечественной войны: «В боях у притока р. Шпрее 22 апреля 1945 года тов. Сидоревич показал себя смелым сапёром. При форсировании притока под сильным пулемётно-миномётным огнём противника первым выбросил свою лодку на воду и переправил пехоту так быстро, что немцы не успели контратаковать. Позднее немцы контратаковали наши порядки, но тов. Сидоревич первым заметил приближение врага и вместе с пехотным подразделением успешно отбил атаку». 

 
 КРЕСТ НА ВОЙНЕ 
 Бои в Берлине утихли второго мая. Столица германского государства показалась жителю Полесья городом мрачным, тесным и неприветливым. Как крестьянин, с трудом ориентирующийся в лабиринте улиц, Нестор Иванович всё же отыскал самое логово той страшной войны – здание рейхстага. Вряд ли особо не вникавший в политику Сидоревич знал тогда, что именно здесь, в рейхстаге, двенадцать лет тому назад фашизм взобрался на олимп власти. Но, пройдя четыре года войны и оккупации, Нестор Иванович интуитивно чувствовал значение этого места. Долго осматривая исписанные воинами стены, покрытые воронками и выбоинами, партизан не решался оставить и свой след на громадном победном полотне, в которое превратился германский парламент. Наконец, взобравшись повыше, малограмотный сельчанин одним символом обозначил всё то, чего ценою нечеловеческих усилий и горя сделал советский народ. Куском отколотого кирпича Сидоревич поставил жирный крест на рейхстаге. Крест на коричневой чуме. Крест на войне. 
  
БЫТЬ ВЕРНЫМ ПОДВИГУ 
 Демобилизовавшись в 1949 году, Нестор Сидоревич с семьёй некоторое время жил в Перми. Затем, будучи уже в преклонном возрасте, переселился на БАМ. Здесь жила одна из четверых его дочерей – Софья, подарившая Нестору Ивановичу внуков – Сергея и Ирину. 
 
 Как почти все, кому выпало принимать участие в боевых действиях, Нестор Иванович не любил вспоминать о войне. Когда его просили рассказать о тех опалённых войною годах, Сидоревич молчал или переводил разговор на другую тему: «Давайте лучше расскажу про что-то другое – доброе, весёлое». Воспоминания о проклятых памятью человечества годах приходили сами – и тогда с ними уже не удавалось совладать. Взгляд вспыхивал и сжимался, неостановимые слёзы текли по лицу, рано постаревшему от тяжёлой работы и ещё более тяжёлого груза пережитого на войне. Руки тряслись, хотелось вырваться из лап прошлого, забыться… 
 
 О подвигах Сидоревича росшие с ним бок о бок внуки узнали через много лет после того, как Нестора Ивановича не стало. Благодаря интернету и порталам военных архивов, они находили удивительные истории и поражались героизму скромного своего дедушки.